Региональные выборы, прошедшие в сентябре, показали, что в Госдуму в 2021 г. по спискам может пройти от трех до шести партий. Есть в этой истории интересные тенденции, которые касаются новых претендентов. Это «Российская партия пенсионеров за социальную справедливость» и «Новые люди». Остальные лица те же. «Единая Россия» потеряла 11,5%, и, в принципе, никакой интриги в этой истории бы не было, если бы они ушли к привычной старой оппозиции. Но этого не случилось. У ЛДПР и КПРФ — рост 1–2%, что бесспорно должно стать для этих партий тревожной тенденцией. «Справедливая Россия» потеряла 2% голосов. А вот «новички» получили неожиданную фору. Об этом по итогам избирательной кампании года говорится в докладе фонда «Либеральная миссия»: «Прошедшие выборы носят тестово-экспериментальный характер, показывая возможные тенденции изменения электоральных предпочтений и шансы политических проектов».
Редакция «Эксперт Северо-Запад» решила выяснить, чем так понравились избирателям идеи новых партий и каковы их принципы работы. Первый бенефициар ожиданий электората на изменения «Российская партия пенсионеров за социальную справедливость» — проверенная гвардия, в которую входят управленцы, имеющие значительный опыт профессиональной деятельности на производстве, государственной и военной службе, а также молодёжь, ориентированная на решение серьёзных социальных проблем. Второй — «Новые люди», или «партия единорогов», как ее уже окрестили журналисты, — представители бизнеса, интеллигенции, люди нового времени, неплохо вписавшиеся в контекст современной экономики. Обе нас крайне заинтересовали.
Начать диалог мы решили с тех, кто не первый день в политике — это Российская партия пенсионеров за социальную справедливость. Состав партии очень любопытен, а опыт работы внушителен. Мы попросили одного из идеологов движения об интервью. Знакомьтесь: Владимир Петрович Ворожцов, заместитель председателя центрального совета политической партии «Российская партия пенсионеров за социальную справедливость», генерал-майор, доктор философских наук. Это сегодня. А в прошлом у Владимира Петровича вот такой (неполный!) список регалий: офицер, побывавший во многих горячих точках, начальник Центра общественных связей МВД РФ, главный консультант, помощник министра внутренних дел РФ, советник, затем — помощник председателя Правительства РФ, статс-секретарь — первый заместитель директора, Федеральная служба налоговой полиции РФ, заместитель директора, Государственная Фельдъегерская служба РФ, генеральный директор Совета промышленных предприятий вторичной цветной металлургии России.
Владимир Ворожцов
Кристина Муравьева: Партия пенсионеров стала открытием года для избирателей. Поделитесь своими результатами.
Владимир Ворожцов: Почему же только этого года? Мы ведем свою историю с 1997 года и не раз становилась «открытием», после чего, правда, на нее сразу массово обрушивались многочисленные политические (и не только) противники. В ходе единого дня голосования в сентябре 2020 года мы действительно прошли в 7 региональных парламентов из 9. К сожалению, в Магадане случилось так, что мы не преодолели пятипроцентный барьер. Хотя некоторые местные аналитики считают, что объективные показатели партии там могли бы быть и выше…
К. М.: Что вы имеете в виду?
В. В: Что иногда в дело вступают не электоральные факторы. Я говорю это не голословно! Так, еще в 2016 году вскрылись подтасовки избирательных комиссий на выборах депутатов Московской областной Думы. В том числе в Мытищах. Каково же было наше удивление, когда выяснилось, что Партия пенсионеров — это доноры! Волеизъявление пенсионеров там «нарисовали» одной из «оппозиционных» парламентских партий (и это наглядно показано в материалах правоохранительных органов).
К. М.: Такая инициатива «рисования» — проблема дураков на местах снизу или указ сверху?
В. В: Думаю, что такая история, как в Мытищах, в каждом случае идет по своей логике. Насколько я понял, на этих выборах по партийным спискам в подавляющем большинстве регионов вообще действовал принцип «посчитайте как есть». Им самим важно и интересно посмотреть, что реально сейчас в российской партийной политике. Ведь от этого зависит предстоящая работа и выборка будущего года.
К. М.: А в случае с Лукашенко?
В. В: Партия пенсионеров старается сосредотачиваться на внутренней и социальной политике Российской Федерации. Поэтому в данной ситуации могу высказать только свое личное мнение. Действительно, некоторые цифры тамошнего центризбиркома просто пугают. У Лукашенко по оценкам аналитиков, которым я доверяю, вполне реальные 60 процентов с копейками, и не нужно было до 80% «дорисовывать» ни к коем случае — получили бы намного более спокойную реакцию населения. Было бы 58,63, и таких проблем бы не возникло, несмотря на все усилия по раскачиванию ситуации. Высказались бы «ярко» в нескольких отдельных регионах Белоруссии, где он бы взял меньше голосов, но ничего страшного, в целом по республике он реально выиграл. Да, там есть заметно «критичные» территории, и интеллигентские районы в самом Минске — они всегда против. А вот по селу и малым городам в момент голосования у Лукашенко была значительная поддержка, в некоторых районах реально за 80%. Нужно было просто представить нормальную картину, а не подавать поводы для сомнений.
Объективность подведения результатов голосования — один из основных факторов политической стабильности государства.
К. М.: Прогнозы сейчас давать дело неблагодарное, но все же хочется спросить, как дальше в Белоруссии, на ваш взгляд, будут развиваться события?
В. В: Прогноз перспектив боя оценивается на каждый данный момент времени. Например, когда над двумя областными центрами подняли бело-красные флаги, некоторым «увлеченным» политикам казалось: это все — возврата не будет! Но на сегодня ситуация показывает, что многое скорректировалось, и прогноз можно делать достаточно системный. Конфликт остается и протекает достаточно тяжело, он будет затяжным. Лукашенко неизбежно придется со временем продумать трансферт власти, весь вопрос — в каком варианте он это сделает и на сколько лет все это может затянуться. И вопрос ресурсов — сопоставления затрат с результатом. Если пропорция станет неприемлемой — ему помогут покинуть пост (либо одни, либо другие).
К. М.: О чем говорит то, что люди голосуют за Партию пенсионеров при всем богатстве выбора обещаний, рассчитанных именно на эту целевую аудиторию у других политиков?
В. В: Есть несколько факторов, которые приводят к данному результату. Первый — люди очевидно устали от нынешних парламентских партий. Надоели, «достали» за 27 лет — такова сегодня основная оценка наших бессменных парламентариев, регулярно звучавшая во время многочисленных встреч с избирателями. Второе — имевшее место механическое повышение пенсионного возраста повлияло на общественное сознание не только само по себе. Оно сформировало у значительных групп населения непреодолимое чувство тревоги за будущие, мало предсказуемые шаги финансово-экономического блока правительства, ощущение опасности продолжения роста фискальной нагрузки. Люди действительно хотят нового: прежде всего новых решений, но не очередного наступления на их и без того недостойный уровень жизни. Хотят не рассуждений — как все плохо, а предложений — как, по крайней мере, не сделать хуже.
И, плюс, сегодня мы уверенно вышли за те рамки, которые, казалось бы, сами для себя поставили названием партии. Партия пенсионеров неожиданно для многих реально превратилась в «партию будущего» для всех поколений граждан России. Именно в этом году тема не только пенсии, но и реальной социальной справедливости стала актуальной для всех в варианте «Приходи на выборы и голосуй за себя». Причем или в настоящем, или за себя же в будущем. Но главный мотив людей, конечно, потребность в новых идеях. Мы этот тренд почувствовали, и наши кандидаты в ряде регионов вышли с лозунгом: «Партия пенсионеров и есть настоящие новые люди в российской политике».
К. М.: Сейчас идет яркая тенденция смены поколений. Как вы оцениваете тренд, когда к власти приходят в 35-40 лет, и многим губернаторам сегодня нет сорока? Не слишком ли это ранний возраст для того, чтобы эффективно руководить крупным системообразующим предприятием, не то что регионом?
В. В: Моя позиция, как и Партии пенсионеров в этом вопросе, очень простая. Критерий может быть один: главное не возраст, главное — профессионализм. Для избрания на ответственную должность необходимо наличие реального базового образования, опыта работы по специальности, прохождения соответствующих должностей и достигнутые, подтвержденные результаты в этой работе. Можно ли выдвигать на такие должности молодых? Иногда это даже очень нужно. Например, Иосиф Виссарионович Сталин вынужден был ставить на высшие государственные должности тридцатилетних, особенно в войну. Правда, он работал с подготовленной и идейной аудиторией. К сожалению, нередко с каждым новым современным молодым технократом растут риски, ибо в силу воспитания и особенностей образования формальные, прежде всего финансовые, показатели зачастую вытесняют в их сознании живого человека с его бедами и заботами.
Главной ошибкой СССР была политизация экономики. Сейчас же наоборот. Социальную и политическую жизнь примитивно экономизируют, я бы даже сказал фискализируют: сложнейшие, разнокачественные явления количественно измеряют в деньгах. Некоторые молодые технократы как раз опасны фискализацией социально-политической жизни так же, как советские партработники были опасны примитивной политизацией экономики. Это зона очень серьезных рисков.
К. М.: Молодежь, которая к вам приходит, — какая она?
В. В: Вы знаете, очень разная и совершенно неожиданная. Но все они обычно очень увлекаются нашими идеями. Во-первых, им нравится наш подход к пенсионной системе. Мы выступаем за категорический отказ от самого принципа пенсионного возраста. Ведь это сегодня наручники для каждого человека. К сожалению, в России не случилось реальной пенсионной реформы, а два года назад было просто проведено механическое повышение пенсионного возраста. Наш подход основывается на принципе свободного самоопределения пенсионного возраста. Для упрощённого понимания он звучит так — «Пенсия не за возраст, а за стаж».
На самом деле тут ничего нового нет, у нас и сегодня многие миллионы людей в стране ушли на пенсию именно по этому варианту. Я сам, когда поступал на службу в Вооруженные силы, четко знал, что нужно отслужить 25 лет, и тогда у меня появится право на пенсию. Но это не значило, что я должен был уволиться тут же. Я ушел, когда у меня было 37 лет только календарной выслуги, и чем больше я служил, тем больше у меня увеличивалась пенсия. Потихоньку и до определенного предела, но все-таки увеличивалась. Это очень важно! Человек должен твердо знать, что чем больше он трудится, тем большую пенсию зарабатывает. Специалисты в данной сфере говорят, что гарантированный пенсионный доход в качестве базового вполне может быть основан на 30-летнем стаже. А, следовательно, когда человек проработал 30 лет, он, независимо от возраста, должен приобретать право выхода на пенсию. Но выгнать его на пенсию при таком подходе никто не сможет, потому что пенсионного возраста, по нашей модели, нет. И никто над ним уже не будет со ссылками на некий пенсионный возраст висеть — работает эффективно и пусть работает. Хоть до восьмидесяти лет, если хочет и может.
К. М.: А что делать тем, у кого прерванный стаж?
В. В: Тут нужно внедрять коэффициенты. Вот это и есть сфера работы депутатского корпуса — законотворчество. Необходима первоочередная разработка кодифицированного социального законодательства. Для этого каждому гражданину России нужен единый сквозной документ — Пенсионный кодекс, в котором и должно быть все конкретно прописано, все пенсии — от рабочего до министра, прокурора и депутата. Кому, за что и сколько. Социальный кодекс крайне нужен, и Пенсионный.
К. М.: Огромное количество людей работает сейчас без оформления — как с ними быть?
В. В: Государству выгодно, чтобы они оформлялись, и оно должно их к этому побуждать. Но и самому человеку в конце концов выгодно, когда он работает официально. Необходимо не столько заставлять, но и создавать условия, когда и бизнесу, и работнику выгоднее трудиться согласно продуманным справедливым законам. Мы закладываем массу показателей и коэффициентов именно для такого стимулирования самих людей к оформлению. Например, родил и воспитал ребенка — получил коэффициент к пенсии. В боевых действиях принимал участие, отслужил в армии, за защиту страны — тоже коэффициент. Так разрывы в стаже будут компенсироваться и одновременно стимулировать людей. Для жителей крайнего Севера принцип и модель социального и пенсионного обеспечения раньше была именно такой. А сейчас многие коэффициенты отменили, и ехать на Север и Дальний Восток людям больше не выгодно. А для страны в целом это очень плохо. Необходимо и эту систему воссоздать и улучшить.
К. М.: Неделю назад в первом чтении Госдумой был одобрен законопроект, продлевающий мораторий на формирование накопительной части пенсии еще на год. Сам проект предусматривает, что мораторий будет действовать до конца 2023 года. Как вы можете это прокомментировать?
В. В: Это решение является наглядным примером последствий отсутствия единой пенсионной концепции и продуманного законодательства в данной сфере. Из-за несовершенства действующего законодательства пенсионные отчисления превращаются в дополнительный налог на простых тружеников, за счет которого покрывается дефицит Пенсионного фонда России.
Абсолютно очевидно, что данная мера, затрагивающая интересы 76 миллионов россиян, выгодна исключительно финансово-экономическому блоку правительства. Напомню, что накопительная часть пенсии была заморожена в 2014 году из-за банкротства ряда НПФ и возникшего дефицита Пенсионного фонда.
К сожалению, кроме Партии пенсионеров, последовательно настаивающей на коренном пересмотре не оправдавших себя основных принципов российского пенсионного законодательства, регламентирующего так и не сформированную за тридцать лет систему пенсионного обеспечения граждан нашей страны (о чем прямо заявлено в новой редакции Конституции Российской Федерации, утверждающей, что в России еще только «формируется» система пенсионного обеспечения), ни одна из иных политических партий так и не смогла предложить свой вариант решения данной проблемы.
К. М.: Какие еще идеи так понравились молодежи и вашему электорату?
В. В: Еще мы предложили интересную модель. Официально она называется «формирование уважительного отношения к людям старшего возраста». Мы ее в 2016 году заложили в Программу партии и начали этим реально заниматься, получая все более интересные выводы. Первое: оказалось, что не может быть внутреннего уважительного отношения к старшим в варианте «переведи бабушку через дорогу». Это надо, конечно, делать, но это просто проявление воспитания. Необходимо же формирование внутренних побудительных мотивов. Второе: уважение к старшему поколению формируется только совместной деятельностью людей разных поколений в целях создания общего совместного будущего.
Мы внимательно изучали эту тему. Дело в том, что нынешнее изменение отношения к старшим и к детям имеет очень объективный характер. На протяжении тысячелетий главной ценностью общества были люди старшего возраста. Более опытные, владеющие социальным, производственным, экологическим опытом — они были востребованы. Знания передавались с годами, чем старше был человек, тем он мудрее, богаче, и это было важнейшей интеллектуальной ценностью традиционного общества. Во всех исторически известных племенах берегли стариков, сохранявших ясность мышления и способность передачи социального опыта, — они скажут, как жить, познакомят с реальной историей, могут предотвратить какие-то беды и остановить людей от повторной ошибки. А вот отношение к детям было совершенно иным — ценность их жизни тогда была не так уж велика. Детей рождалось много, детская смертность была очень большая. Даже в королевской семье нередко больше половины детей умирали в младенческие годы, и это при постоянном уходе тогдашних врачей. Выживали только самые здоровые и сильные.
Но со временем произошел слом, и в двадцатом веке дети стали гораздо большей ценностью, а старики — все меньшей. Их ценность стала теряться еще и от того, что основной объем знаний можно получить в интернете, структура производственного опыта также поменялась. И общественная ценность переместилась в прямо противоположную сторону — в сторону детей. Они требуют больше затрат, ухода. Их содержание экономически дороже. Эта тенденция правильная. Плох перекос. Традиционно старшее поколение столетиями было стабилизирующей и ценностно ориентирующей силой в обществе. Вообще некоторые исторические исследования показывают, что в процессе развития человеческого общества наибольших успехов достигали те социумы, в которых ведушую роль в воспитании детей играли именно бабушки. А вот с падением ценности старшего человека как носителя определенной производственной информации параллельно произошло страшное — ушла присущая им функция социальной стабилизации. И отсюда очень многие разрушительные процессы, идущие в развитии современного общества, — изменилась роль старшего поколения.
К. М.: Система наставничества во многом обесценилась именно в госсекторе, не на производстве, где каждый опытный сотрудник на вес золота. А в госсектор одновременно пришло огромное количество молодых, не подготовленных кадров, и система наставничества не успела обработать поступивший материал. Кроме того, молодые руководители, которые еще не успели накопить нужный уровень социализации для того, чтобы иметь ценность отношений, понимание роли и уважение к подчиненному, заняли ключевые должности и больше обратились в коммерциализацию, чем в налаживание связей между старым и новым поколением и формированием единой системы знаний. Это ли не одна из не причин перекоса в политике и управлении страной?
В. В: Да, это и есть последствия фискализации социальной сферы, где наставничество и передача опыта уступают место финансово-экономической целесообразности: дешево достичь примитивной цели, здесь и сейчас. Разрушается ценность преемственности, а вместо уважения к старшему поколению и совместной деятельности людей разных поколений в целях создания общего будущего мы имеем крайнюю индивидуализацию и замкнутость системы на отдельно взятом индивиде. А это путь в никуда. Социальный и личностный тупик.
К. М.: Получается, что ваша поддержка людьми на выборах — это некая форма запроса на социальную справедливость?
В. В: Вы очень важную тему затронули. Дело в том, что люди хотят четких границ и правил, которые позволяют эту справедливость найти. Что такое вообще справедливость? Вам мало кто ответит! Если мы «Российская партия пенсионеров за социальную справедливость», то точно должны разбираться, что есть справедливость. Вообще у нас в стране сейчас существует около 11 политических партий, которые в том или ином виде в своем названии имеют слово «справедливость». А много и долго говорит о ней вообще каждая! Самое удивительное — никто из них над сутью этого явления обычно и не задумывается.
Мы же со своей стороны, как «партия мудрых людей», внимательно проанализировали все основные теории справедливости. И здесь все очень не просто! В результате в качестве рабочей методологии взяли за основу модель, которую в свое время предложил известный российский социолог Симон Гдальевич Кордонский. Существует 4 типа справедливости:
Этот же тип справедливости характерен, кстати, и для воровского «общака», когда среди братвы есть «десятина», авторитеты, которые «разруливают» вопросы. Кто прав, кто нет — «иди к деду Хасану, он разрулит!».
Общинная справедливость, исторически наиболее близкая русскому народу, фактически утратила в настоящее время свои механизмы. Практика свидетельствует об этом.
Есть у нас сегодня в стране такой документ как Жилищный кодекс, который в принципе полагает, что именно этим методом должны управляться товарищества собственников жилья. По закону собственники жилья должны собраться, скинуться, проголосовать, выбрать органы управления, нанять обслуживающие организации. Все в вашем распоряжении…
Формально все так, но реально эта система бесперебойно нигде не работает!
К. М.: Партия какой тип справедливости выбирает?
В. В: Мы осознанно принимаем все типы справедливости, если они способны обеспечить интересы и чаяния людей. И выступаем за то, что в каждой конкретной сфере должен быть применим именно тот тип социальной справедливости, который приемлем для данного времени, ситуации и общества, и ведет к эффективности прогрессивного развития системы в целом. В одном случае будет уместна корпоративная справедливость, в другом — синдикалистская.
К. М.: А что должно произойти для того, чтобы все эти идеи стали основой нормативной базы и заработали в полную силу в виде законов?
В. В: Чуда, боюсь, не будет. Чего мы хотим? Начать с того, что инициировать разработку и принятие одного главного документа — Социального кодекса. В качестве примера: мы в партии не так давно проводили конференцию по кодификации социального законодательства в Уфе. А перед этим там собрали инвалидов города. Среди инвалидов была одна мудрая женщина. Знаете, женщины всегда мудрее. Так она говорит: «Вот скажите, в каких нормативных документах прописано то, что мне положено как инвалиду, проживающему в городе Уфе?». Оказалось: 7 федеральных законов, три указа президента России, два постановления правительства Российской Федерации, два закона Республики Башкортостан, два указа главы Республики Башкортостан, 2 документа мэра города Уфы и еще несколько различных документов — 17-19 бумаг насчитали. «А нельзя ли вместо всего этого единый документ — чтобы я открыла и сразу все почитала?» Вот именно такой документ для всей страны и каждого гражданина России мы хотим сделать. Но, поймите, если он появится — это на самом деле будет настоящая социальная революция в нашей стране.
Подобные законодательные акты есть в мире, в некоторых странах, но и там они разрабатываются очень тяжело. Например, немцы делают его с 1968 года и сделали только на 60%. Они его книгами принимают (частями).
В Социальном кодексе должно быть прописано сначала кому, как, за что и почему государство платит в части социальных выплат — это общая часть. Что такое меры поддержки, кому и на основании чего они положены, а дальше по порядку — пособие по рождению и родам, уходу за детьми, социальная защита, пенсионная часть и даже, как это не грустно — ритуальное пособие. Это сквозной документ, как и Пенсионный кодекс. Его почему не делают — потому что это на самом деле настоящая социальная революция, которая полностью переворачивает систему социального государства, уводя ее из бесконечного процесса к результату. Поэтому этой работы так сильно боятся нынешние парламентские партии. Тогда социальная поддержка населения из подачки государства отдельным категориям граждан превращается в его важнейшую функцию. Если мы сможем запустить хотя бы этот документ, то уже это будет непреходящей заслугой Партии пенсионеров.
Нужна политическая воля, инициатива. Но страна в целом меняется, и это уже происходит даже без участия парламентских партий. Кстати, я уверен, что если бы такой документ, как Социальный кодекс, был в СССР к 1991 году, то и 1991 года не было бы.
Партии пенсионеров необходимо в 2021 году набрать более 5% процентов голосов, чтобы пройти в Государственную Думу — только это даст возможность вносить столь значимые социальные инициативы в общероссийскую повестку. Других реальных механизмов, увы, нет. До этого момента можно только сходы и митинги проводить, письма писать, как мы сейчас и делаем, конференции проводить, монографии выпускать.
Кстати, именно Партия пенсионеров, единственная из всех политических партий России еще в 2016 году в качестве своей главной программной стратегической задачи записала необходимость не допустить поспешного, непродуманного, необоснованного повышения пенсионного возраста.
Нас тогда не услышали. Всем остальным кандидатам было не этого. А если бы представители Партии пенсионеров попали тогда в Государственную Думу, механического повышения пенсионного возраста, по крайней мере в его нынешнем варианте, очевидно не произошло бы.
К. М.: Я знаю, что вы имеете программу замены темы ипотеки на иную форму организации жилищного вопроса.
В. В: Да, речь идет о системе дотируемого социального жилья вместо ипотеки. Ипотека — это весьма эффективная форма банковского бизнеса. А закредитованность на жилье сегодня становится серьезнейшей социальной проблемой. Что значит дотируемое жилье? Появилась работа, и человек спокойно переехал в другой район или город, поближе. Спокойно сдал одно жилье, нанял другое. Вот Петербург именно так и строился — в нем самое большое количество так называемых «доходных домов». Это и в девятнадцатом веке было выгодно и очень рентабельно. А теперь представьте оборот, если это все соединить в субсидированное строительство, которые будет окупаться арендными платежами. Ипотеку еще в советские времена называли кабалой и «формой эксплуатации человека банковским капиталом», мы же выступаем за экономически обоснованную свободу передвижения и проживания.
К. М.: Как заставить чиновника не воровать?
В. В: Партия пенсионеров — единственная политическая партия России, которая в своих программных документах заявляет, что необходимо не бороться с коррупцией, а бороться с условиями и причинами ее порождающими. Преступления коррупционной направленности — дело правоохранительных органов, а власть должна создавать условия, чтобы воровать было объективно невозможно. Я тут недавно так бутылку виски выиграл, в ходе дискуссии по теме «Как искоренить коррупцию?». Меня попросили привести пример сферы, где хоть один вид коррупции был бы полностью искоренен в последние годы. Поспорили на односолодовый, двухбочковый, айловый виски — все как полагается. «В Китае, в Сингапуре?» — спрашивали меня. «В России!» — «Спорим!» И я выиграл это пари вот с таким примером: взаимоотношения сотрудника ГИБДД и водителя в условиях видеофиксации нарушений скорости движения. Проблемы остались, все равно система искушений функционирует, но уже не за нарушение превышения скорости движения. Эта тема полностью автоматизирована и фиксируется. Больше нельзя за деньги уговорить сотрудника не выписывать штраф за превышение скорости — это происходит автоматизировано и без его непосредственного участия. Смысла во взятке в этой сфере больше нет. Так декриминализуется сфера за сферой. Например, есть целый ряд профессий, где просто невозможно дать взятку. Например, диспетчер в аэропорту Пулково. Как вы ему взятку и, главное, за что дадите? Хотя у него функции, ответственность, власть. Самолет хочет зайти раньше, чтобы его на второй круг не посылали, но нельзя это сделать за взятку. Все дело упирается в порядок организации. Должен быть исключен субъективный фактор из системы отношений, и тогда мы сможем говорить о преодолении условий коррупции. Везде не истребишь разом. Нужно идти последовательно по сферам и искать новые механизмы распределения властных некоррупционных полномочий.
Главным механизмом искоренения коррупции в стране должно быть продуманное, эффективное и не позволяющее различных трактовок и отклонений законодательство. А главным антикоррупционным органом должна стать, как не странно сегодня это звучит, Государственная Дума!
Вспомните историю. Как в США в тридцатые годы прошлого века все было коррумпировано! Американский подход оказался очень простым и эффективным. Все было продажным — судьи, прокуроры, полицейские. Вышестоящие товарищи поняли, что очень много денег проходит мимо них, а работы все прибавляется. И Америка выстроила своеобразную систему искоренения коррупции: путем вытеснения ее с низового звена. Другое дело, что вся коррупция у них просто перешла в высшие эшелоны, и так называемый цивилизованный лоббизм в Вашингтоне по объемам оборота стал сумасшедшим. Но народ это принимает, потому что коррупция напрямую не касается низового звена. Страна распиливается на глобальном уровне, но рядового гражданина это не затрагивает, потому что с него полицейский или судья взятку не берет. В США коррупцию на самом деле вовсе не искоренили, но ловко вытеснили из определенных сфер и упорядочили, «правильно» направив. Сейчас в Америке волна «даешь социализм», потому что, например, система здравоохранения массово дала сбой, и это коснулось уже всех обычных граждан. Людям стало важно, что происходит не только в их дворе. Потому-то так неожиданно и стали снова актуальны в США вопросы искоренения коррупции на верхнем уровне: «Осушить вашингтонское болото».
Нам же необходима единая система одновременного правового вытеснения коррупции со всех уровней. Как ни удивительно, но ее создание при наличии соответствующей политической воли в принципе возможно.
К. М.: Сколько должен быть президент у власти, чтобы разобраться с делами и оставаться эффективным?
В. В: Представляю, как на меня сейчас набросятся критики за то, что я скажу. Я сторонник того, что достаточно долго. Например, начальник управления центрального аппарата федерального министерства начинает хотя бы понимать, чем он управляет, только через 7-8 месяцев. Министр начинает более-менее понимать систему своего ведомства, даже если он перед этим в ней поработал, через полтора-два года, это в лучшем случае. Председатель Правительства — тоже. Вот чисто технически, я, даже имея 8-летний опыт работы в высших органах исполнительной власти, придя в 1999 году в аппарат Правительства России, только через год понял, как именно работает эта система. И это я не ребенком пришел, а уже в совершенстве владея документооборотом, пониманием структуры организации работы департаментов правительства, у меня был огромный опыт проведения координационных совещаний, подготовки проектов решений и т. д. И все равно — год понадобился. Представьте, сколько времени нужно президенту.
И потом — что такое смена власти — вот чисто технически? Даже в небольшой стране президент для эффективной организации работы должен с собой привести не менее 2 000 единомышленников на должности в различных ведомствах. Это для небольшого государства — департаменты, направления, службы, надзоры. При непреемственной смене власти всегда начинаются кадровая чехарда и бардак.
Мы насмотрелись на него как на российском, так и на международном уровне. Особенно мне запомнился пример из 1992 года. Эстония. Прекрасная женщина работала в аптеке, имела среднее фармацевтическое образование, и вот по линии какого-то местного народного фронта ее, как особого патриота, спешно продвинули на должность министра внутренних дел страны. Когда ведомственная эстонская делегация приехала к нам на переговоры — она совсем не понимала, о чем речь и что мы пытаемся ей передать. Тема визита была простая — подписание соглашения об обмене данными МВД Эстонии с Главным информационным центром МВД России. Где содержалась вся база: данные о судимости, угнанных автомобилях, отпечатки пальцев, пулегильзотека и т. д. Без них в Эстонии реально нельзя было тогда работать правоохранительным органам. Так ей два дня два квалифицированных эстонских подполковника полиции, закончивших Академию МВД СССР, объясняли, что в ее ведении имеется и зачем все это им от России нужно. И, поверьте, она не понимала и половины. Потому что к приходу во власть нужно долго и много учиться, необходимо проходить путь погружения в должностные истории, а он достаточно труден.
Смысл моих слов заключается в том, что к политической жизни нужно долго и профессионально готовиться. Зайдет урвавший бюрократическое счастье человек в желанный кабинет, как в кабину аэробуса, возьмется за штурвал и полетит без подготовки? Поднимет ли он самолет, если ни разу не летал? Нет, так не бывает! Даже с инструктором рядом — не поднимет! Он или просто разобьется, или за него самолет будут реально вести другие люди, а он будет делать умный вид, что пилотирует сам.
К. М.: Как вы относитесь к теме организации Госсовета?
В. В: Пока не понимаю, что такое Госсовет. В новой редакции Конституции России указано, что работа Госсовета определяется федеральным законом. Поэтому нужно очень внимательно поработать над проектом этого закона. Я был одним из сотрудников рабочей группы по созданию в 1992 году «Концепции безопасности Российской Федерации» и закона «О безопасности», в которых впервые прописывались полномочия Совета безопасности России. Так вот, первый, кто откликнулся на этот проект, был Евгений Максимович Примаков прямо из «далекого» Ясенева — тогда он был только назначен начальником Службы внешней разведки России. Он прислал нам письмо на имя рабочей группы, где написал, что «ни в коем случае Совбез не должен превратиться в монстра». Так и здесь.
Чтобы Госсовет был эффективным органом, его функции и полномочия необходимо очень внимательно продумывать.
К. М.: Сейчас сложно определиться, с кем по пути. Все много обещают, и не все готовы что-то руками делать, когда штурвал реально оказывается у них. Что говорите, помогая человеку сделать выбор?
В. В: Нам за прошедшие годы удалось сделать очень важную вещь — сформировать партию, способную мыслить и реально работать с людьми, которая не раздираема внутренними противоречиями, как многие другие. И это очень важный момент для людей. У нас очень ясные, простые и затрагивающие каждого нормального человека идеи и цели, понимание того, что и как можно и нужно делать.
Вообще, я часто привожу такой пример. В середине прошлого века был в ФРГ такой известный литератор — Гюнтер Грасс (он фактически привел к власти Вилли Брандта, был социал-демократом по убеждениям), нобелевский лауреат в области литературы. Есть интересные записи его тогдашних бесед с молодыми немецкими социал-демократами. Однажды они его спрашивают: «Вокруг столько партий, там — правые, там — левые, там баррикады, там фашизм — как нам ориентироваться?» И Гюнтер Грасс, тогда, в семидесятые годы прошлого века, отвечает: «Если вы сомневаетесь за какую партию голосовать — голосуйте всегда за ту политическую партию, которая прежде всего думает о старшем поколении. Это наиболее продуманная позиция. Тогда вы в первую очередь будете голосовать за себя».
Несмотря на достаточно интересные тенденции сегодняшних результатов выборов, нельзя не отметить существующее раздражение большей части избирателей к институту партий как таковому. Пока новые партии в большей степени выходят вперед и собирают голоса не за счет четкого позиционирования на федеральном уровне, а за счет хорошей работы на местном уровне и антирейтингов старых партий. Но долго держаться на этом невозможно. Политика — это длительный забег и проверка на выносливость, где на каждом из этапов постоянно меняются вводные данные. Будем надеяться, что на федеральном уровне и конкуренция будет выше, и явка, и будет осознанное понимание, за кого голосуем и чего хотим — кроме новизны.
Вернуться