Владимир Новиков
Советский и российский актер и литератор, народный артист России, лауреат Государственной премии, премии Ленинского комсомола, национальной литературной премии «Золотое Перо Руси».
Сергей Федорович Бондарчук!!!
Об этом человеке, наверное, самом важном в моей жизни после моих родителей, я могу рассказывать часами. Мое понимание искусства, мое отношение к творчеству, мое осознание важности четкой гражданской позиции основываются на тех уроках, которые преподал мне он.
Кадр из фильма «Они сражались за родину»
Я поступил во ВГИК на курс к Сергею Федоровичу уже после окончания Минского театрального училища. Тогда, в 1972 году, я приехал завоевывать Москву, успешно сдал экзамены во все театральные вузы и даже был принят на курс к великому театральному режиссеру Андрею Александровичу Гончарову в ГИТИС. Но во ВГИК я пойти не решался. Мне сказали, что на экзаменах в Институт кинематографии ты можешь зайти на прослушивание в составе своей «десятки» (для удобства приемной комиссии из абитуриентов формировались группы по 10 человек) и еще до того, как ты успеешь сказать хотя бы слово, услышать: «Вы нам не подходите».
Невзирая на столь мрачные слухи, ходившие про ВГИК, мне все же пришлось пойти туда на экзамены из солидарности с моим товарищем по Минскому училищу, который, несмотря на свой актерский талант, так и не смог поступить ни в один московский театральный вуз. Так что у него не осталось иного выхода, кроме как попытаться пройти во ВГИК.
Возле здания института стояла толпа взволнованных родственников, внутри было необыкновенное множество людей, заполнивших все коридоры и лестницы. Приехали мы уже к вечеру, так что едва успели войти в состав одной из последних «десяток».
У меня к тому времени, нужно сказать, появилась некоторая, весьма своеобразная слава. Поскольку среди абитуриентов ВГИКа было немало тех, кто пробовал поступить в театральные училища, меня узнали. Разлетелась весть, что на экзамены пришел тот самый Новиков, который сдал экзамены во все театральные вузы. По всей видимости, эти сведения дошли и до приемной комиссии.
Разумеется, я, как это часто бывает в молодости, постарался придать себе уверенный и независимый вид, соответствующий почтительному отношению других поступающих. Но, представ в составе «десятки» перед приемной комиссией, я, несмотря на напускное безразличие, сильно волновался. Однако в результате этого волнения возникло ощущение внутренней свободы и раскованности, граничащей, прямо скажем, чуть ли не с наглостью.
Собиралась гроза, в комнате было невыносимо душно. Тогда я, не спрашивая разрешения, растворил окно, рядом с которым стоял, и сел на подоконник. Ирина Константиновна Скобцева, возглавлявшая приемную комиссию, с недоумением на меня посмотрела, ей что-то прошептали, и она взглянула еще раз, уже с интересом. Спустя некоторое время, выслушав нескольких других поступающих, она меня спросила: «А Вы что читать будете?» «Гамлета», — ответил я, намеренно сделав ударение на втором слоге. «Может быть все-таки, Гàмлета», — поправила меня Ирина Константиновна. «Неважно, где ставить ударение в названии, — самоуверенно произнес я в ответ, — Важно, как я буду читать». И, действительно, как я до сих пор уверен, прочел знаменитый монолог довольно неплохо и был допущен к следующему туру.
В тот день приемную комиссию возглавлял уже Сергей Федорович Бондарчук, которому уже рассказали, кто я такой, и сколь дерзко вел себя накануне (позднее я узнал, что Ирина Константиновна дома поделилась с ним своими впечатлениями обо мне). Поэтому он отнесся ко мне с нескрываемым интересом. Я прочел монолог Нагульнова из «Поднятой целины». Когда я закончил, Сергей Федорович спросил, где я учился. Я ответил, что закончил театральное училище в Минске. Тогда он предложил мне поступить сразу на третий курс. «Отчего же сразу на третий?», — спросил я. «Но у Вас чувствуется хорошая подготовка, — сказал Сергей Федорович, — Мне бы на Вашем месте было скучно начинать учиться с первого курса». «Но я же пока не Вы», — возразил я. Эта фраза рассмешила выдающегося мастера, уже завоевавшего к тому времени всемирное признание и в качестве актера, и в качестве режиссера.
Неожиданно Бондарчук сказал: «Все свободны». Абитуриенты, находившиеся в комнате, вышли. Тогда он повернулся к членам комиссии и повторил: «Все свободны». После этого, оставшись вдвоем, мы проговорили с ним целый час. Он рассказал о своих взглядах на искусство и попросил меня изложить мою позицию, послушал, как я читаю, и прочитал сам. Вполне возможно, что это был самый интересный час в моей жизни. Во всяком случае, пролетел он, в буквальном смысле слова, как одно мгновение, и когда он завершился, я навсегда попал под влияние и обаяние этого необыкновенного человека, с которым, благодаря счастливому стечению обстоятельств, свела меня судьба.
Мне выпало счастье близко и доверительно общаться с Сергеем Федоровичем, он проявлял интерес, оказывал доверие, ввел в свой дом, со временем я мог с полным основанием считать себя частью его ближайшего круга, практически членом семьи. У меня сложились (и продолжаются по сей день) теплые отношения с его женой, Ириной Константиновной Скобцевой.
Сергею Федоровичу я обязан и многими замечательными знакомствами.
За работой
В 1973 году Сергей Бондарчук возглавлял жюри VIII Московского международного кинофестиваля, в которое входила и Джина Лоллобриджида, которая, на мой взгляд, является одной из самых красивых и одаренных актрис всех времен и народов. К ней, окруженной толпой журналистов, меня подвел Сергей Федорович на торжественном приеме в честь открытия фестиваля. «Это мой ученик», — представил меня Бондарчук. Лоллобриджида протянула мне руку, и у меня от волнения градом начал катиться пот. Я начал мяться и заикаться, желая выразить свое восхищение. Великая итальянская актриса взглянула мне в глаза, увидела, какое сильное впечатление она произвела на меня, и улыбнулась, чем привела меня в еще большее замешательство. Сергей Федорович истолковал мои страдания самым прозаическим образом. «Ты, наверное, в туалет хочешь?», — спросил он меня негромко, по-русски. Я радостно кивнул и с облегчением воспользовался возможностью, чтобы отойти в сторону и справиться с невыносимым смущением.
Главное ощущение, которое сохранилось у меня от общения с Сергеем Бондарчуком, это чувство непосредственного прикосновения к истории кино, к истории искусства, к истории нашей страны. Не так давно мне удалось вновь остро ощутить это переживание — 22 августа 2017 года на дне рождения Ирины Константиновны Скобцевой, которой исполнилось в тот день 90 лет.
Мы отмечали этот праздник в «Национале», в том же зале, где мы отмечали в 1980 году награждение Сергея Федоровича званием Героя Социалистического Труда. На это совпадение я обратил внимание, когда произносил тост. И тогда я почувствовал, что нет великого Бондарчука, нет той великой страны. Но есть легендарная актриса Ирина Константиновна Скобцева, есть известный режиссер Федор Сергеевич Бондарчук — сын великого мастера, есть его внук, известный актер Константин Крюков, и еще один внук — одаренный актер Сергей Федорович Бондарчук. Уже есть и правнуки. А из окна того зала, в котором мы вновь собрались, виден Кремль. Есть любимая страна.
И пусть продлится Бондарчуковский род
В России — слава Богу, нам не тесной.
И пусть Россия движется вперед
К России внуков — новой, неизвестной.
А Сергей Бондарчук навсегда останется с нами.
Потому что он, как и всякий истинный гений, бессмертен.