Советский и российский актер и литератор, народный артист России, лауреат Государственной премии, премии Ленинского комсомола, национальной литературной премии «Золотое Перо Руси».
Исполнилось 40 дней со дня смерти великого актера и замечательного поэта Валентина Иосифовича Гафта. Его уход стал одной из самых трагических потерь минувшего, такого тяжелого года.
Говорят, через 40 дней душа умершего окончательно покидает землю. В соответствии с православной традицией на сороковой день решается судьба души человека, определяется ее дальнейшее местонахождение. Это значит, что Валентин Иосифович покинул нас, ушел в вечность.
Невозможно представить, что его больше нет среди нас: смерть и Гафт понятия несовместимые. Но и пребывая в вечности, он будет оставаться с нами. Личность столь огромного, просто космического масштаба не может исчезнуть.
Мне посчастливилось: грандиозная личность Валентина Гафта известна мне не только по его стихам, ролям и необыкновенно глубоким воспоминаниям. Более сорока лет мы были знакомы с Валентином Иосифовичем, и между нами сложились доверительные отношения. Вместе мы снимались в трех фильмах, и наше первое творческое знакомство состоялось на съемочной площадке. Это произошло в 1979 г. во время съемок телевизионного фильма «Тайна Эдвина Друда», снятого режиссером Александром Орловым по последнему и неоконченному роману Чарльза Диккенса.
Но по-настоящему близко мы сошлись только в конце 80-х, после фильма Юрия Кары «Воры в законе», в котором мы оба участвовали, — Валентин Иосифович сыграл главную роль, а я — второстепенного героя. Поскольку фильм имел оглушительный успех, мы вместо с другими актерами, сыгравшими в фильме, — Анной Самохиной, Борисом Щербаковым, Амаяком Акопяном, — на протяжении целого года встречались в различных городах Советского Союза на встречах со зрителями. Обсуждение фильма, неизменно превращавшееся в откровенный разговор о ситуации в стране, часто завершалось концертом участников съемочной группы. Валентин Гафт читал свои стихи, которые тогда по большей части еще не были изданы, и я мог неоднократно убедиться в том, что судьба подарила мне знакомство не только с великим актером, но и с великим поэтом.
Честно говоря, мне неизвестно других примеров того, чтобы человек совмещал в себе две этих ипостаси.
К сожалению, большинству читателей Валентин Гафт известен главным образом по эпиграммам. Необычайно образные и точные они производят, безусловно, огромное впечатление. Но все же главные поэтические достижения Валентина Иосифовича связаны, на мой взгляд, с философской лирикой. Каким глубоким смыслом и тонким пониманием человеческой души наполнено, к примеру, это его короткое стихотворение:
Вечер не вечность. Промчится — как миг новогодний,
Снег, поискрившись — сойдет, не оставив следа.
Знаю, что очень люблю, что люблю тебя очень — сегодня,
Завтра, быть может, не будет уже никогда.
Любовь к поэзии чрезвычайно сблизила нас. Даже в последние годы перед его уходом, когда ему уже было настолько тяжело говорить, что он вынужден был даже отказаться от концертов, бывших для него важнейшим источником моральной поддержки, мы продолжали вести долгие беседы по телефону. Он читал мне свои новые стихи и просил, чтобы я прочитал ему свои. Он удивительно доброжелательно относился к чужому творчеству, хвалил все, что хоть немного заслуживало одобрения, умел деликатно поправить оплошность, подсказать удачный образ или точное слово.
В последний год жизни ему уже тяжело было читать. Поэтому стихи он воспринимал только на слух. И стихотворение, которое я в начале сентября минувшего года написал ему на 85-летие, ему прочитала его жена, выдающаяся актриса Ольга Остроумова:
Он юбиляр, но с паспортом не дружит,
Не вписывается ни в одну из граф.
Он лишь творцу и вдохновенью служит.
А потому что гений. Потому что Гафт.
Это стихотворение, насколько я могу судить и по собственному впечатлению, и по словам Ольги Михайловны, Валентину Иосифовичу понравилось.
Эти строки, ставшее моим последним посланием к нему, полностью соответствуют истине. Он действительно служил только творцу и вдохновению, не пытаясь заигрывать ни с массовым мнением, ни с властью, ни с критикой. Но нестерпимо жаль, что я оказался таким плохим пророком. Жизнь Валентина Иосифовича, который, как я надеялся, благодаря поддержке врачей и заботам Ольги Михайловны, будет еще долго радовать нас своими стихами и размышлениями о прожитой жизни, оборвалась через три месяца.
Но даже в последние годы жизни Валентина Иосифовича его телевизионные выступления, — самым ярким, на мой взгляд, стало его появление в программе «Путь говорят» в августе 2018 г., — были неизменно наполнены глубоким смыслом, что, откровенно говоря, не так часто бывает на нашем телевидении. Тяжелая болезнь не могла помешать ему мыслить, и его мысль прорывалась сквозь физическую немощь. Она отходила на второй план, как только он начинал говорить. Но в конце концов болезнь победила.
В октябре 1995 года Валентин Гафт написал замечательное стихотворение на смерть своего друга, выдающегося режиссера-документалиста Алексея Габриловича:
Живых всё меньше в телефонной книжке,
Звенит в ушах смертельная коса,
Стучат всё чаще гробовые крышки,
Чужие отвечают голоса.
Но цифр этих я стирать не буду
И рамкой никогда не обведу.
Я всех найду, я всем звонить им буду,
Где б ни были они, в раю или в аду.
Пока трепались и беспечно жили —
Кончались денно-ночные витки.
Теперь о том, что не договорили,
Звучат, как многоточия, гудки.
Прошло чуть больше 15 лет, и теперь настал мой черед обратиться с теми же словами к автору этого стихотворения, моему другу, с которым мы так много разговаривали, но так и не успели рассказать друг другу все, что хотелось.
Боюсь только, что я не сумею так сильно и точно сказать, как Валентин Гафт, всегда умевший схватить и показать самое главное в событии или в человеке (это особенно ярко ощущается в его поэтических посвящениях великим деятелям культуры, среди которых мое любимое – посвящение Аркадию Райкину).
Но поскольку Валентин Иосифович был не только великий поэт, но и великий актер, мне бы хотелось привести мое стихотворение, которое, как я знаю, ему нравилось:
Актеры умирают в небесах,
И я шепчу дрожащими губами:
«Не верьте, что лежит в холодной яме,
А верьте, что витает в небесах».
Но Валентин Гафт не только ушел в вечность. Он навсегда остался с нами.
Вернуться