Обсуждение той роли, которую играет народ в формировании государственного устройства и в определении государственного курса, являются необходимым важным этапом поиска пути к прорывному экономическому развитию. Поэтому ценность статьи Владислава Суркова «Долгое государство Путина» заключается, на наш взгляд, в том, что она создала основу для такой дискуссии. Многое в этой статье представляется спорным, в частности термин «глубинный народ», вероятно, лучше было бы заменить на «социально-активная часть общества». На мой взгляд, не следует делить единый российский народ на «глубинный» и какой-то другой, но именно этот термин из статьи Владислава Суркова использовался в ходе внутрипартийной дискуссии, вызванной содержащимся в его статье видением фундаментальных оснований российской государственности.

В данной статье содержится краткое изложение наиболее интересных и важных положений состоявшейся внутрипартийной дискуссии, и мне хотелось бы выразить свою благодарность всем, кто поделился своими мыслями о природе и задачах российской государственности. Но наиболее важным результатом дискуссии, стало, как мне кажется, формирование двух подходов к ключевым вопросам общественного и государственного развития. Один из них основан на философском осмыслении российского исторического опыта, другой опирается на принципы практического здравого смысла. В данной статье сделана попытка объединить эти два подхода, взаимно дополняющие и обогащающие друг друга, поскольку только их соединение позволяет верно оценить наши дальнейшие перспективы и определить стратегические задачи нашего национального развития.

Философ: Всегда считал и считаю, что любое системное осмысление действительности начинается с методологии: как именно и что непосредственно автор собирается изучить и проанализировать.

К счастью, с серьезными концептуально-методологическими изысканиями в статье Владислава Суркова мы не сталкиваемся.

Ни метод историзма, ни методы сравнительного анализа и комплексного подхода в известной статье явно не проявляются.

Напомнила о себе только гносеология известного немецкого философа, бывшего одно время и гражданином Российской империи, утверждавшего о существовании «вещи в себе» и «вещи для нас».

А для того, чтобы изучить «вещь в себе», то есть превратить ее в «вещь для нас», на нее необходимо воздействовать, то есть изменить, считал Кант.

Тем самым, согласно данной гносеологической модели не только народ, но и сама власть неизбежно являются «глубинными», и наше знание о них крайне ограничено и развивается в рамках заранее заданных познавательных схем и моделей.

Пенсионер, представитель «глубинного» народа»: К счастью, данная тема в статье не является главной.

Если отставить в сторону некоторые несистемные историко-философские размышления, которыми изобилует статья Владислава Суркова «Долгое государство Путина», то на первый план, как мне представляется, выйдет чрезвычайно важная мысль о существовании в России «глубинного народа», представления и требования которого и направляют, в конечном счете, наше национальное развитие.

Философ: Во-первых, само существование «глубинного» народа не является каким-то исключительно российским. А разве не существуют многовековые общности, так же последовательно и степенно развивающиеся на протяжении веков фактически без потрясений. В течение которых именно наш народ пережил несколько катастрофических трансформаций.

Представитель «глубинного» народа: Этот «глубинный народ», как совершенно верно, на мой взгляд, указывает автор, действует в социальном пространстве отдельно от элиты, но при этом не находится с ней в антагонистическом противостоянии. Он иногда может поддерживать политическую элиту в решении отдельных задач или даже разделять ее видение стратегических целей, но все основное время «глубинный народ» дистанцируется от элиты и сосредотачивается на собственных нуждах.

Философ: Но если существует «глубинный народ», то вполне логично предположить, что реально существует и «глубинная власть», ибо обе эти противоположности неизбежно находятся в диалектическом единстве и взаимопроникновении.

Однако, в отличие от Владислава Суркова, я не считаю, что поведение «глубинного народа» определяется какими-то загадочными, недоступными для познания импульсами, да и сам он совершенно не является некоей таинственной сущностью, «недосягаемый для социологических опросов, агитации, угроз и других способов прямого изучения и воздействия».

Представитель «глубинного» народа: «Глубинный народ», о котором говорится в статье про «долгое государство», с моей точки зрения, представляет собой наиболее активную в социальном отношении часть общества, — тех людей, которые привыкли заботиться о собственном будущем и чаще других задумываются о будущем страны.

Эта часть общества, действительно, достаточно разнородна по своим доходам и социальному положению, поэтому, как совершенно справедливо замечает автор, попытки привести ее к «одному знаменателю» неизменно заканчивались крахом.

Мотивы, которыми руководствуются представители «глубинного народа», как правило, не являются эгоистическими, но в то же время они не является и безусловными альтруистами, привыкшими поступаться своими интересами.

Поэтому попытки элиты подкупить «глубинный народ» или манипулировать его поведением, взывая к его гражданской сознательности, в долгосрочной перспективе неизменно терпят крах.

Философ: Проблема, на мой взгляд, заключается еще и в том, что «долгое государство» зачастую просто не понимает, чем оно управляет (вещью в себе) и поэтому принимает нередко совершенно ошибочные решения.

Не случайно, что многие современные социологи в один голос говорят о том, что мы имеем не только неожиданную и полную сюрпризов историю страны, но и вообще не знаем общества, в котором с вами живем.

А в каком, собственно говоря, социально-политическом строе существует сегодня «глубинный народ» и каким социальным закономерностям он подчиняется?

Ведь если его пытаются описать – значит он познавем.

Представитель «глубинного народа»: Разумеется, во всех обществах, как в тех, что управляются при помощи демократических институтов, так и тех, что развиваются в условиях авторитарного правления, социально активная часть («глубинный народ», по определению Владислава Суркова) составляет относительно небольшую долю от общества в целом.

Но, как мне кажется, нигде за исключением России, относительная небольшая численность «глубинного народа» не сочетается со столь большой ролью, которую он играет в формировании стратегии национального развития.

Поэтому в кризисные периоды «глубинный народ» у нас быстро увеличивается в своих размерах, а его представления и чаяния начинают определять все аспекты общественной и государственной жизни. Возможно, именно это и является главной причиной того, что кризисы, связанные с переходом к иному типу социального устройства, являются у нас столь болезненными. А «глубинный народ», — самые активные граждане, больше других размышляющие и заботящиеся о нуждах государства, — платит за социальные преобразования столь высокую цену.

Философ: Если рассматривать «глубинный народ» как пассионариев – то данные процессы достаточно подробно описаны. В том числе в историческом контексте развития России.

Если отождествлять «глубинный народ» со всеми компонентами потенциально протестного движения – то мы опять получаем непрогнозируемое будущее. Ибо это часть общества неизбежно остается неустранимой «вещью в себе».

Представитель «глубинного народа»: Из этой ситуации есть выход, позволяющий предотвратить в будущем новые социальные потрясения.

А для этого необходимо обеспечить политическое, а также идеологическое и культурное представительство социально активной части общества на всех уровнях государственной власти и во всех сферах общественной жизни. «Глубинный народ» должен получить возможность влиять не только на формирование основ «долгого государства», о котором пишет Владислав Сурков, но и на его повседневную жизнь.

Несомненно, социально активная часть общества поддержала становление нынешнего государственного курса. Но произошло это не в силу каких-то таинственных причин, а благодаря тому, что власть сумела удовлетворить один из важнейших запросов народа России на восстановление национального достоинства и геополитического влияния российского государства. Событиями последних лет эти принципы, на которые опирается фундамент нынешнего государственного устройства, были особенно актуализированы.

Этот запрос, кстати говоря, ясно осознавался представителями «глубинного народа», к которым я себя также отношу, и неоднократно высказывался ими в публичном пространстве.

Но отношение «глубинного народа» к власти неизбежно изменится, если его нынешние запросы будут игнорироваться.

Философ: Полностью согласен. Именно поэтому политическое представительство социально активной части общества является не прихотью и благими пожеланиями.

Это является необходимым условием создания действенных механизмов государственного управления, которые без установления прочной обратной связи между властью и обществом будут быстро утрачивать эффективность, превращаясь в средство обслуживания политической элиты.

Представитель «глубинного народа»: Особенно важно, на мой взгляд, обеспечить политическое представительство в органах власти всех уровней старшего поколения, которое, как свидетельствует хотя бы высокий уровень электоральной явки его представителей, обладает более активной гражданской позицией, чем другие возрастные группы.

В необходимости подобного шага я убежден не только как руководитель Партии Пенсионеров, но и как представитель глубинного народа, заинтересованный в том, чтобы наше государство было по-настоящему долгим.

Председатель Центрального совета
Партии пенсионеров
Владимир Бураков